Идея провести несколько дней в Риме возникла внезапно и развивалась бурно. Началось с того, что муж, заказывая мне билет, обозвал меня «мадам Винсент Помье». В принципе это вполне корректно и в стародавние времена, когда женщинам во Франции было запрещено голосовать и они не имели права распоряжаться своим же банковским счетом (это мне свекровь рассказывала, из воспоминаний юности), замужние француженки именовались по мужу. Даже и теперь на чековой книжке написано «мадам и месьё Винсент Помье». Но аэрокомпаниям это все уже – отголоски домостроя, и на билете надо писать то же, что и в паспорте. Когда до мужа дошло содеянное, было уже поздно – самая последняя кнопочка «отправить» была уже нажата и заказ ушел в недра интернета. 
Рвя на себя остатки волос, Вин бросился звонить в ЭрФранс и просить быстренько поменять данные в заказе. Ему попалась бестолковая девушка, из тех, которые, когда им звонишь по поводу неработающей АДСЛ, мило осведомляются, включен ли у вас копьютер, последнее время во всех отделах обслуживания клиентов по телефону сажают именно таких девушек – чтобы клиентам было неповадно, как я думаю. Девушка искренне сострадала, но поделать ничего не могла, уверяя, что если уж оно вот так – то теперь и навсегда, и мне легче поменять имя, чем данные в ЭрФрансовском компутере. Промаявшись с этой, судя по голосу, блондинкой, полчаса, муж плюнул на все и позвонил наутро своему знакомому, который работает в отделе компьютерного сервиса ЭрФранс и которому поменять несколько букв в досье – раз плюнуть. Так мне вернули имя, данное при рождении, и я, прижимая в бурно вздымающейся от волнения груди электронный билет, поскакала собирать чемодан, мучаясь вопросом – что брать? Прогноз погоды был очень невнятен: обещали сразу всего понемножку, температуру от 8-ми до 18-ти, дождь, солнце, тучки и облачка. Града и снега не обещали, и это уже радовало. Упихав в мой чемоданчик одежду и обувь на все сезоны, распихав по оставшимся пустотам аккумуляторы и зарядные устройства к фотоаппаратам и прочей технике, увенчав все это самоучителем итальянского, по которому я уже почти было выучила язык лет эдак десять назад, когда внезапно выяснилось, что учить надо было не итальянский, а французский, я приступила к заключительному и самому главному этапу сборов, который заключается в трамбовании чемодана путем удавливания его коленками с одновременными попытками застегнуть молнию, которая всячески сопротивляется и норовит лопнуть от напряжения. Тут очень важно трамбовать энергично, а молнию тянуть медленно и аккуратно. Почему-то после перелета любой, самый туго набитый чемодан, открывается на удивление легко. Видимо, у грузчиков в аэропортах опыта больше, чем у меня, или же у них имеются специальные трамбователи.
Винсент смотрит на мои манипуляции и ехидно заявляет, что опытному путешественнику нужен паспорт, билет и кредитка, все остальное можно найти на месте. При этом его чемодан в два раза больше, а портфель набит ноутбуками, фотоаппаратами, ворохом документов, которые там лежат года три и никто уже не помнит, кому и зачем они нужны, плюс еще записные книжки, шнуры, разъемы и переходники для всех известных в мире моделей электрических и телефонных розеток. Весит все это килограммов пятнадцать, но мужа это никапельки не смущает и он искренне верит, что путешествует всегда налегке.
Затем нужно навестить Симону, выдать ей корм для кота и выслушать, как мне повезло с мужем, поменять программу отопления в доме, выключить уже один раз компютер, у которого кнопка Выкл. давно заржавела, запереть все двери на все замки, включить сигнализацию, вспомнить, что забыла солнечные очки и отпреть двери, предварительно отключив сигнализацию, вспомнить, что очки болтаются в моей машине и снова запереть двери, в последний момент вынуть из машины вместе с очками ГПС (для топографичских идиотов, вроде меня) и уже после всех этих действий плюхнуться в машину мужа и начать предвкушать, как оно там будет, в Риме.
Самолет из Тулузы летит через Средиземное море и по дороге мы пролетаем над Корсикой. Из окна очень хорошо видно Нонцу, где мы традиционно снимает домик у господина Цезари, и огромный галечный пляж, на котором я всегда выкладываю более светлой галькой какую-нибудь надпись, чтобы было видно с обрыва вверху. Надписей из самолета не видно, так что в следующий раз надо будет увеличить размер шрифта. Зато видно горы, на вершинах лежит снег, а потом уже появляется итальянский берег и самолет начинает заходить на посадку. Человеку, который работал уборщицей в Пушкинском музее, узнать Италию очень легко. Если есть холмы, руины, деревья странной формы и что-то такое итальянское в воздухе – вы в Италии, вне всякого сомнения. На всех картинах итальянских мастеров, висящих в Пушкинском музее, присутствуют именно такие холмы, руины и деревья, плюс некая загадочная дымка. Поэтому первое испытанное мною чувство было чувство узнавания чего-то родного и знакомого. Дорога в город из аэропорта, напротив, ничем не впечатлила – какие-то новостройки, ангары, ничем на Италию не похоже. Зато на въезде в город уже появился правильного вида холм, развалины какой-то церкви и дымка, которая вполне могда быть смогом, но это в конце концов не важно, правда?
На первый день мы сняли гостиницу на окраине, недалеко от офиса фирмы, чтобы мужу было быстро добираться. Гостиница, несмотря на свою повышенную зведность, меня не обрадовала – все какое-то стерильно-кафельное и декор под этнические африканские джунгли. Вид из окна, напротив, впечатлил: усадьба красного кирпича с башенкой плюс огород. Серьезно, огромный огород с рядками салата и бобов, мне даже удалось рассмотреть нечто напоминающее редиску. Первый раз в жизни у меня был номер с видом на грядки. В гостинице не работал интернет, на вопросы мужа, когда он заработает, клерк за стойкой невозмутимо пожимал плечами и говорил, что мастера вызвали уже вчера. Потом неработающий интрнет сопровождал нас повсюду, так что в итоге мы решили, что в Италию надо ехать со спутниковым телефоном. Пообедав на скорую руку в гостиничном ресторане и полюбовавшись на галстуки и ботинки бизнес-итальянцев за соседним столиком, я отпустила мужа на работу, а сама отправилась на рекогносцировку местности. Собрав в кучку остатки своего итальяского десятилетней выдержки я первым дело решила купить подробную карту города. Первый контакт с населением прошел успешно: не сказав ни слова по-английски, я получила свою карту, сдачу и направление к ближайшей станции метро. Вдохновленная, я пустилась на поски этой станции, попутно разглядывая карту и пытаясь дислоцировать себя на ней. Полчаса спустя, все еще не понимания, где я нахожусь на плане и сколько еще идти до метро, я вступила во второй по счету контакт с местными. Молоденький парнишка с девушкой, нагруженные двумя упаковками питьевой воды в бутылках. Мой вопрос они поняли очень хорошо, судя по тому, что принялись мне очень подробно что-то объяснять. Называли трехзначные номера и упоминали какую-то остановку. Я смутно догадалась, что речь идет об автобусе, но вот с подробностями было туго и пришлось сознаваться, что разговорный итальянский – не то, в чем я действительно сильна. Тогда парнишка пояснил на довольно чистом английском, что до метро мне на пешкарусе пилить еще около часа, и самое мудрое решение – это сесть на автобус с трехзначным номером и докатить с ветерком за пятнадцать минут.На этом я решила свой поход свернуть, а вместо пеших прогулок приземлиться где-нибудь в ближайшей кафешке и заняться дегустацией каппучино и пирожных, которых на витрине кафе было в изобилии. Тут меня ждал еще один сюрприз: кофе мне обошелся в тридцать евроцентов. Во Франции за эту цену не дадут даже пойла из автомата на автостраде. Хороший кофе за столиком и с маленькой шоколадкой начинается от полутора евро и кончается там, где заканчиватеся фантазия владельца кафе. Когда я приканчивала третье пирожное (в свое оправдание могу сказать только, что они были очень маленькие), над Римом начали сгущаться сумерки и я повлеклась в гостиницу – поваляться в ванной и подумать, что надеть для вечернего выхода в центр города.
Путь от гостиницы до центра на такси занял почти сорок минут и мы с Вином решили, что хорошенького понемножку и надо перебираться куда поближе к цивилизации. Муж начал с показа единственной достопримечательности, которую ему удалось увидеть во время своей предыдущей командировки в Рим – фонтана Треви. Поиск его занял унас минут десять, зато вот ресторан, где он ужинал со своими итальянскими коллегами в прошлый раз, муж нашел на удивление быстро: наверное, у него в желудке есть специальный компас, который указывает направление на еду с необыкновенной точностью. Я передвигалась с многочисленными остановками, приволакивала левую заднюю ногу, задирала голову и разглядывала фасады, пару раз чуть не рухнула, споткнувшись об архитектурные излишества, и думала, что Рим мне нравится однозначно, что он уже попал в список моих любимых городов, вытеснив с первых мест Прагу и Барселону, и что я готова здесь жить.
На следующее утро я должна была гулять одна, потому как у мужа был обычный рабочий день. Я решила все-таки рискнуть и добраться до центра без помощи такси. От гостиницы до метро каждые полчаса ходил микроавтобус и я была единственным пасажиром. Римское метро меня поразило до глубины души. Кажется, его строили во времена Колизея и с тех пор ни разу не убирали. Вагоны разрисованны надписями так, что из окон не видно названий станций, а чтобы облегчить участь пассажиров, станции не объявляют. Поезда битком набиты, никто никому места не уступает. Ну и публика еще та. Пахнет, как в школьной раздевалке. Ужас. Я покрепче закрыла глаза и считала станции, чтобы не пропустить нужную, стараясь не соприкасаться с окружением. Поскольку Вин не самый большой в мире любитель изобразительного искусства, я решила посвятить свободный день визиту в Ватикан. На выходе из метро меня поймал раздатчик флаерсов с рекламой какого-то ресторана, листовку я взяла а в награду попросила показать, как пройти к музею. «Вот видите там очередь?» - спросил дядечка, - «Вам туда». Сейчас я понимаю, что очень правильно сделала, когда не стала выяснять истинную длину очереди. Потому что если бы знала, что тот невообразимой длины хвост, который мне казался изначально всей очередью, не является на самом деле ни чем другим, как ее четвертью, я бы отказалась от своего изначального намерения и не увидела бы Сикстинскую капеллу. Но когда печальная реальность начала до меня доходить, я уже отстояла почти час и бросать начатое было просто жалко. За время почи трехчасового ожидания я вникла в мельчайшие подробности интимной и университетской жизни трех студенток-англичанок, которые стояли рядом со мной, узнала, какие ощущения испытала американская пожилая пара при виде Великой китайской стены, успела прочитать через плечо другой американки туристический справочник по Риму, и выслушать жалобы группы французов на неработающий интернет в их гостинице. Все это был очень познавательно, но моя больная спина настойчиво требовала ее уложить на что-то комфортабельное, при стоянии в тени меня продувало ветром и я начинала дрожать, как пес Лобзик на чердаке, а при стоянии на солнце становилось внезапно очень жарко. Американская тетечка размера XXXXXL была в одной футболке и на вопросы приятельницы размера XXL, не холодно ли ей, отвечала, что ни капельки. Как говорит моя Симона, жир греет (она имеет в виду русских женщин, какими их показывают по французскому телевизору, но это она просто не видела среднестатистическую американку). В какие-то моменты я начинала американке завидовать и прикидывать, нет ли смысла действительно растолстеть. Выгода на лицо! Колоссальная экономия на зимней одежде! И на отоплении! Отпуск в Гренландии! Все, надо толстеть...
Пока я составляла в уме список возможностей, открывающихся перед толстыми, очередь завернула за последний угол и я наконец увидела вожделенный вход в музей. Париж стоит мессы, а Ватикан стоит ожидания: то, что я в детстве разглявала в альбомах репродукций в мастерской своего дяди, здесь показывают вживую и на расстоянии вытянутой руки. И в количествах, превосходящих мои способности переваривать информацию. Когда я добралась до Сикстинской капеллы, мне уже начало казаться, что я зазря почти сорок лет глотала пыль и в Рим надо было ехать еще в раннем детстве. Нет, конечно же, тогда был еще Советский Союз со всеми вытекающими, но могла же моя мама, при всей своей красоте и жизнерадостности, выйти замуж за какого буржуя и укатить с ним на Запад? И повезти меня в Рим и показать все это? В принципе могла. Но не хотела. А теперь я тут страдаю перед всем этим великолепием и понимаю, что почти половина жизни прожита зря. Я бы устроилась в Ватикан на работу. Даже без зарплаты. Чтобы ходить каждый день без очереди и смотреть. Интересно, есть сайт с вакансиями Ватикана?
Посмотреть все я, конечно же, не успела – музей закрывают рано, да и смысла нет стараться увидеть все за один раз – потом в голове образуется каша из картин, статуй, фресок и впечатление размывается. Но я надеюсь, что это был далеко не последний раз и когда-нибудь я приеду в Рим, скажем, на месяц, и буду каждый день стоять в очереди (или найду черный ход).
Затем я все-таки зашла в собор Св. Петра, там уже вход свободный, обошла площадь и затем пошла пешком в сторону центра, предварительно проложив курс на своем ГПСе. Очень удобно: на карту смотреть не надо, только прохожие шарахаются, когда приборчик занудным голосом говорит: «Через двести метров поверните направо. Поверните направо.» Прогуляв таким образом почти до вечера, окончательно замерзнув и оттоптав себе ноги, я впала в состояние идиотизма и зачем-то решила ехать обратно на метро (станция была рядом, вот я и понадеялась на возможность присесть на лавочку, а до стоянки такси идти было уже лень). До конечной я доехала удачно, а вот дальше началось... С утра я не очень разглядела окрестности метро, а тут выяснилось, что вокруг – пустыня. И все такси едут исключительно с пассажирами. Прождав минут тридцать на перекрестке, я начала впадать в отчаяние, и даже пыталась выяснить у водителя какого-то автобуса с трехзначным номером, не едет ли он в мою сторону. Адрес гостиницы водителю ничего не говорил и он посоветовал мне поймать такси. Очень удачная мысль, конечно. Затем меня осенило и я начала звонить мужу, чтобы он заказал для меня такси по телефону. Адрес: метро конечная, перекресток, справа дерево, слева автобусная остановка. Телефон мужа не отвечал. Затем я решила позвонить в гостиницу и попросить клерка на входе о том же самом. Естественно, тут же выяснилось, что на электронном ключе от номера нет никаких данных – ни телефона, ни адреса. Тогда я начала усиленно себя жалеть и утешать тем, что когда-нибудь муж освободится, приедет и заберет меня отсюда, но к тому моменту я уже вымерзну, как лошадь Пржевальского, или меня уведет к себе какой итальянец (сорок минут на перекрестке уже начали приносить свои плоды в смысле знакомства с представителями противополжного пола). Все эти мысли мне не очень понравились и я волевым усилием взяла себя в руки и пошла к автобусной остановке, где громким голосом, с интонациями профессиональных нищих в московской подземке: «Мы отстали от шестисотого мерседеса помогите не питание», спросила насление, есть ли тут кто, кто говорит по-английски, французски или даже по-русски и кто сможет мне помочь выплутаться уже один раз отсюда. Волонтеров нашлось трое. Один бросился под колеса такси с пассажирами и строго попросил отвезти девушку домой. Таксист ехал в другую сторону, но посоветовал дойти до ближайшей гостиницы и посмотреть, нет ли на стоянке свободных машин. Тогда все мои спасители, всячески меня утешая, повлекли меня в нужном направлении, объяснили привратнику куда я хочу добраться, тот позвонил по магическому номеру и уже через пять минут я оказалась на заднем сидении в тепленькой машинке и на пути к горячей ванне.
Вчером с работы пришел муж и предложил мне поехать в центр на метро. Моя реакция на слово «метро» была предсказуемой. Я рассказала все свои страдания, живописала их в лицах и попросила больше при мне общественный транспорт не упоминать, во избежании нервного потрясения.
В центре мы начали опять с небольшой прогулки, попутно присматривая точку питания (Вин как главный критерий выбора ресторана определил наличие в меню тирамису, которое я обожаю и могу есть на первое, второе и третье, и даже вместо компота), но начали с небольшого бара, где молоденькая девчонка смешала мне изумительный «Текила санрайз», а закончили в уютном кафе, со свечами, старинным пианино и бюстами неизвестных мне мужчин. Вообще, что касается интерьеров, равных итальянцам нет. Это точно. Как они умудряются это делать – для меня загадка, но со вкусом у ни все в порядке, этого не отнять. Почему они при этом мусорят на улицах – это другая загадка.
Утром в субботу мы переезжали в гостиницу в самом центре: отель Локарно, прямо рядом с Piazza del Popolo. Гостиница оказалась классной, в стиле Арт Нуво, с очень интимной атмосферой, когда, сидя в баре, чувствуешь себя почти что дома. Вот их сайт: http://www.hotellocarno.com/index.htm
Единственная проблема – это звукоизоляция, всю ночь напролет слышно машины и мотороллеры, которые в Риме водятся в изобилии. Но это я жалуюсь только потому, что от жизни в деревне у меня наступила полная релаксация и теперь я реагирую на каждый звук.
Еще отель известен тем, что там Вебер снимал свой одноименный фильм и туда частенько заходят всякие знаменитости. Это нам рассказывал бармен. Сначала он, впечатлившись способностями моего мужа поглощать «Маргариты» в количествах и со скоростью, превосходящей человеческие возможности, выдал нам список достойных ресторанов, в которых дают качественную еду за не самые ужасные деньги. Первый ресторан был полон и нам предложили столик рядом с какой-то очень веселой компанией. Мы отказались и пошли дальше по списку. Второй номер нам понравился с первого взгляда: очень мило и уютно, и меню тоже впечатляет. Вот, пожалуйста, адрес: http://www.cafemancini.com/ . Уже за аперитивом (Маргариты не считаются) муж начал знакомиться с хозяйкой. «Вы ведь Вероника, да?»
- А откуда вы знаете мое имя?
- А нам ваш ресторан посоветовал бармен отеля «Локарно».
- Правда?
Ну и дальше слово за слово... Дамочка рассказала нам вкратце всю свою жизнь, начиная с Сардинии, где у семьи был ресторанный бизнес, затем как ее брат открыл кафе в Риме и вся семья потихоньку переместилась в столицу, и вот теперь они работают все вместе – папа с мамой на кухне, брат отвечает за погреб, а она за сервис. В конце произошел обмен электронными адресами, явками и паролями. Ресторан действительно очень милый, кухня изумительная, сервировка и оформление блюд на уровне, отличный винный погреб и цены не кусаются. За сто с небольшим евро на двоих можно очень прилично поужинать.
Но это было вечером, а днем мы с утра пораньше пошли на осмотр развалин – Колизей, Форум, Капитолий и все, что положено смотреть в Риме. Тут у меня нет никаких слов, чтобы описывать увиденное, здесь надо просто ехать и смотреть своими глазами. Конечно же, поражает то, что капители колонн, элементы барельефов, все, что во всем остальном мире выставляется в музейных залах с табличкой «руками не трогать», здесь валяется буквально на земле и толпы туристов бесплатно топчут ногами то, что вполне бы могло составить коллекцию какого-нибудь не самого последнего музея с платой за вход по восемь евро с носа. Винсенту показался очень странным контраст между этим городом, музеем под открытым небом, где все пропитано историей и достаточно пары ударов киркой по мостовой, чтобы открылась коллонада древнего здания, и его обитателями, которые, кажется, не обращают уже на все это внимания, занятые своими житейскими проблемами и ежедневной рутиной. Но, наверное, ко всему рано или поздно привыкаешь, и Рим вполне может стать просто строчкой в почтовом адресе.
Нам очень повезло с погодой: она была немного пасмурной, что придавало пейзажу загадочность и очаровательность. Иногда солнце пробивалось наружу и его лучи выхватывали купол церкви на горизонте, или золотили кроны гигантских сосен, или окрашивали облака в странные цвета – зеленоватый, порой фиолетовый или лиловый, порой желтоватый или розовый. Белый камень колоннад контрастировал с темными облаками, а охристые фасады зданий подсвечивали воздух теплыми оттенками. Если бы небо было ярко-голубым, как на открытках, впечатления бы были, конечно же, более четкими, но менее волнующими.
Поздно вечером мы вернулись в гостиницу и мужа опять потянуло в бар – он там приглядел «Лагавулин» двадцативосьмилетней выдержки и горел желанием сравнить его с двенадцатилетним. Мы расположились в креслах у камина, бармен принес нам заказ, сделал пару кругов по залу после чего вступил в беседу. Мы его от всей души поблагодарили за хороший адрес ресторана, он сначала рассказал историю своего знакомства с Вероникой и ее семейством, потом перешел на историю отеля и его хозяев, затем на описание различных стилей апартаментов, потом рассказывал про завсегдатаев отеля и разных знаменитостях, которые заходят в бар, в результате мы отправились спать только к часу ночи. К этому времения ног я уже под собой не чувствовала и перспектива провести еще один день в гулянии по городу меня начала немного смущать.
Но воскресенье выдалось еще более пасмурным, чем суббота накануне, к тому же, ввиду неработающего интернета (может, в Риме его просто еще нет, а в гостиницах служащие притворяются, что у них временные проблемы с коннектом?), Вин потащил меня в ближайший офис своей фирмы, где связь с миром есть всегда и не подвержена временным трудностям). С крыши офисного здания видно Народную площадь и купол собора Св. Петра. Пока муж проверял свою почту и отвечал на самые горячие письма, я смотрела на уличное движение, на фасады соседних домов, на тянущиеся до горизонта крыши. Конечно, римляне молодцы, и сумели не изуродовать город бетонными многоэтажками, как это сделали в Вене. Там рядом с величественным собором запросто могут поставить стеклянную высотку и никого это уродство не волнует. Здесь же здания очень гармонично вписываются в общий стиль, ничто не выбивается из общего ряда, не режет глаз.
Затем мы опять щатались по центру, смотрели Пантеон, дошли до Цветочной площади, где нас накрыло ливнем и пришлось срочно искать убежище в ближайшем ресторанчике. Затем еще немного погуляли, после чего, окончательно уставшие, вернулись в гостиницу слегка поспать перед ужином.
В понедельник утром по дороге в аэропорт таксист рассказывал нам про свою любовь к творчеству незнакомой мне итальянской певицы, диск которой крутился у него в машине, про то, что на дорогах полно плохих водителей и что нужно постоянно от них уворачиваться, про погоду, про цены и про все остальное. К этому моменту я уже начала понимать не только отдельные слова, но и целые фразы по-итальянски. Вот люблю я этот язык, он, на мой взгляд, самый красивый по звучанию. В русском меня всегда изумляет обилие шипящих и свистящих. Когда Вин притворяется, что говорит по-русски, он выдает что-то вроду «айюсшскащийя». В английском и испанском убивают дифтонги, немецкий похож на лай стаи монтастрюкских собак, французский – ну еще куда ни шло, но тоже на любителя, все эти носовые гласные... А итальянский – полнозвучный, чистый, ритмичный, все при нем.
Из самолета снова было видно Корсику, только в этот раз мы пролетали над южной частью в районе Бонифачьо, смотрели на утесы и прикидывали, когда в следующий раз поедем сюда в отпуск. Ни года без Корсики – вот наш девиз!
В Тулузе шел дождь, дул холодный ветер и небо было просто серое, свинцовое, без всех этих римских дымок и красок. Мы в Рим еще вернемся, это точно, но в следующий раз надо будет постараться провести там хотя бы пару недель, чтобы вжиться в атмосферу, попасть в ритм этого города, в котором античность – это повседневность, где исчезает пиетет перед историей, потому что ее можно потрогать руками.
В детстве при слове «замок» мне представлялось что-то такое розовенько-диснейленовское в пушистых облачках, со множеством башенок и с принцем на горизонте. В результате состоявшегося чуть позднее знакомства с творчеством английского поэта и лорда Байрона, цвет замка изменился на сумрачно-серый, у него осталась всего одна башня, зато круглая и огромная. Принц на горизонте стал в ней узником. Потом мне стало вообще не до замков, и только на тридцатом году жизни я снова с ними столкнулась, но уже в реале.
