Мне сверху видно все, ты так и знай!

Через месяц будет ровно двенадцать лет как муж в качестве рождественского подарка выдал мне виртуальный сертификат на облет нашего региона. За это время мы успели полетать над Альпами, над Большим Барьерным Рифом, над испанскими Пиренеями и над африканской саванной, а как так вышло, что сертификат на облет родного дома остался невовеществленным – загадка природы.  А я же звонила и договаривалась, раз пять. Но всякий рас случались накладки, как заколдовали! Но в это раз дело взял в свои руки муж и с седьмой (седьмой!) попытки за полтора месяца удалось соединить все составляющие в одном месте и в одно время. И вуаля!  

Погода шептала.

Прохладно и прозрачно.

В горах уже снег, на холмах – остатки осенних красок.

В районе полудня мой пилот Антони вывел к ангару самолетик, я даже побоялась, что не влезу в него, такой он мелкий. Но если  ужаться то можно влезть. Только между ног там у пассажира штурвал управления, самолетик учебный. И еще дополнительные педали. Главное – не хвататься за штурвал и не жать на педали, я так поняла.

Пока грелся мотор Антони объяснил мне назначение и смысл всех кружочков, стрелочек и пипочек. Я важно кивала и мычала “угу”, вцепившись в штурвал.

На стене ангара было приколочено Bureau de Piste, я с перепугу спутала его с почтой и даже сказала мужу, что можно заодно кинуть туда письмо, которое уже неделю валяется в моей машине и ждет отправки. Ну то есть уровень моего хладнокровия и ясности в сознании понятен, да? Я просто не думала, что самолетик будет такой кукушечкой, я думала там будет место хотя бы для дополнительного котика, скажем.

На взлет!

В этом месте вместо выбивания морзянки зубами я начала говорить “Вау” и “Ну ваще” и даже “Зашибись”.

Горы, реки и долины.

Вид в сторону Тулузы.

Вас когда-нибудь просили опознать с воздуха некий населенный пункт? Ну ладно, Париж опознать легко, там башня. В Нью=Йорке небоскребы. В Токио – суши. А мелкую деревню, да еще когда летишь к ней не со стороны родного супермаркета как опознать, если ни разу с такого ракурса не видел? Антони тыкает пальцем вот в это, что на картинке ниже, и спрашивает: “Оно?” Я мычу невнятно в микрофон, чувствую себя полной дурой. Не, говорю в итоге, должен быть холм. И поближе к деревне. Тут холм есть, но не такой. Вообще безобразие, я считаю, деревни не подписаны, холмов похожих везде нарасставили… Вот как в таких условиях летать, спрашивается? В знак протеста опять уцепилась за рычаг, Антони попросил сложить руки аккуратно подальше. Я опять замычала в микрофон, что у меня, мол, рефлексы.

А потом вдруг раз – и опознала! Бросила штурвал и начала приплясывать, что мол вот сюда, сюда летим. К тому желтому тополю.

 

Пока Антони шел на круг, чтобы заново пройти над родным мне домом, я думала, что хорошо бы для маркировки географии с воздуха использовать коров, например. Что они стоят в беспорядке? Могли бы ходить ровно, создавая собой надписи. Париж там, например, или Лондон. Или можно поля для этого использовать, вместо этих ничего не значащих многоугольников. Или в лесу высаживать разные породы деревьев, читабельно. Да можно даже сами деревни строить в форме их же названий! Надо запатентовать мысль. 

По ходу с правого борта оказались горы и я даже на минуту забыла о чем беспокоиться.

Антони тем временем вышел на второй круг.

Ну в общем вот ответ всем, кто хотел посмотреть сад сверху:  это сад сверху.

С одной стороны ничего не видно, с другой стороны оно и к лучшему. Можно купаться и загорать без шпионов.

Летим дальше. Прямо по курсу – Южный Пик.

Снег на Кажире.

Вот эти языки, сходящие вниз, лежат иногда до мая месяца. Вблизи стало понятно, почему.

Это ближайший к нам лыжный курорт.

Антони поднимается чуть выше, чтобы перелететь за первую линию холмов, и отсюда уже вся цепь гор как на ладони.

Здесь вам не долина, здесь климат иной.

Но горы живые, обитаемые. Видно лесные дороги, хутора здесь и там, следы машин, да и названия, которые говорит Антони, все знакомые. Паломьер, Калабас, Бамалу, Кор – это же наши родные сыры, все многократно съеденное и запитое.

Кода самолетик спускается четь пониже к земле, его начинает трясти восходящими потоками воздуха, что твоего припадочного. Я даже не выдержала и пару раз сказала “Черт”. Антони волновался, что я боюсь, но на самом деле бояться я уже забыла, просто во время припадков самолетика я билась фотоаппаратом в стекло и не знала, что хуже: разбить камеру или стекло.

Час полета прошел быстро, и вот уже опять видны зеленые долины.

Я пытаюсь найти взлетную полосу, тьфу, посадочную, с наших обстоятельствах нужна скорее посадочная. Но ее нет нигде! Ни стрелки не нарисовано, ни указателя, ничего!

И вообще, почему речка оказалась справа, если еще недавно она была слева? Верните все взад! И посадочную полосу тоже! Хотя в кино показывают, как самолеты сажаются на дорогу, видимо, в теории это осуществимо. Дорога, кстати, есть. Это успокаивает.

Еще пять минут – и с земли мне уже машет довольный муж. Некоторые ждут обещанного три года, некоторые – 12, но тут главное дождаться. В конце концов, пока жив – нет разницы когда, есть разница что.