Дома, в саду и котобратство

Вчера целый день непрерывно шел дождик, не сильный, но бесконечный, пришлось поменять планы и заняться витьем гнезда.

В качестве гнезда послужила маленькая гостиная, где уже во время каникул мы начали развешивать картины, чья цель – создавать уют и скрашивать собой унылость голой реальности (стен) и довольно-таки темной комнаты с единственным маленьким окном (раньше так строили, экономили на отоплении).

К тому же приехали паспарту для двух акварелей, при первоначальном заказе я накосячила с размерами (по версии исполнителя) хотя на самом деле даже Шафран в курсе, что правильная версия – моя: они накосячили в разделе “Помощь” на своем сайте, там без бутылки не разберешься,  какие размеры указывать. Ну я и указала размеры акварелей, думая, что они-то уж догадаются, что паспарту надо делать на пяток миллиметров меньше, не мне объяснять профессионалам, чего и куда резать. Короче: акварели были повешены, с двойным паспарту.

Потом встал ребром вопрос, куда вешать натюрморт на холсте. Изначально он планировался на стену справа, но, поскольку он довольно темный,  его там оказалось совершенно не видно. Погуляв с ним по комнате полчаса, распевая песню “Не сталевары мы не плотники” с меня слетела шляпа на меня снизошла идея. Вот на том простенке, что слева, где видны следы доисторической пальмы, висело маленькое зеркало. Зеркало было перемещено на место картинки, что на правой стене слева, картинка прописалась там, где она сейчас, а натюрморт обосновался в простенке, где он освещен куда как лучше. Осталось сделать что-то с пальмами.

Тут история давняя и местами трагичная. Изначальный план уюта предусматривал озеленение, на полу стоял высокий керамический горшок, в нем росла большая пальма, а нарисованные на стене пальмы служили ей моральной поддержкой и показывали, куда расти. Когда третья по счету пальма отбросила копыта, я поняла, что что-то пошло не так. Ну не хотят пальмы расти в темноте, говорят, не для того их рожали. Потом еще был банан. С тем же успехом. В итоге остались только виртуальные пальмы, которые без моральной поддержки настоящих оказались ни к селу, ни к городу, но руки до них не доходили много лет подряд, у нас же как, постоянные какие-то дела: то выпить, то закусить, то котов обнять, на остальное времени почти не остается, а пальмы особо никому не мешали, я даже научилась прикрывать левый глаз, проходя мимо, чтобы их игнорировать.

Но вчера они разделили участь настоящих и были беспощадно замазаны тремя слоями краски. На фото видно первый слой.

Пейзаж с ручьем, тот, что справа на фото, сначала жил над дверью в коридор, но ему там было тесно. Отправила его в пару к итальянскому, они чем-то похожи (в основном рамками).

А над дверью теперь котик из Эскориала. У меня еще есть такая же лошадь, верблюд и совершенно безумный олень, явно куривший гашиш во время позирования. Все эти прелестные создания – миниатюры из книги арабского автора XIV века ibn al-Durayahim al-Mawsili “Book of the uses of animals”, в которой разбираются диетические и медицинские свойства животных. Саму книгу я не читала, но надеюсь, что ибн аль-Дурахим не забыл упомянуть, что котики – лучшее средство от хандры, если их к ней крепко прижать и почесать за ушком (котиков, не хандру).

Редкий случай, кстати, когда в интернете не нашлось практически никаких упоминаний ни автора, ни покоривших мое сердце картинок. Положу сюда аннотацию к принтам, вдруг кто тоже ищет, а у меня есть. И еще лошадь, верблюд и безумный олень. Но на весь этот зоопарк места уже не было, я поразрывалась между наркоманом-оленем и котиком и решила, что оленя котики точно не одобрят.

 

Вот, кстати, зеркало. Теперь оно отражает и размножает магнолии.

Еще одна акварель, которая годами ждала своего места. Дождалась.

И падабамс! Заключительный аккорд, ради чего все и затевалось: натюрморт с кувшином.

Там тоже пришлось поломать голову: одна картина в простенке выглядела сиротой, две – много. Потом я придумала полку, но полки просто так на дороге не валяются, я помнила, что у меня есть в запасе одна, но та оказалась совсем короткой, пришлось снимать вот эту из гостевой комнаты, временно, потом обещаю вернуть на место, потому что сюда просится что-то чуть длиннее. К тому же к картине будет сделана деревянная рама, и визуально получится нисходящий треугольник, что я не очень люблю как женщина, мне ближе восходящие. Записала NB мужу: рама, полка, исполнить к вечеру воскресенья, за срочность доплата лестью.

Пока я бегала с дрелью, краской и пылесосом, котики образовали оппозиционную группу в парламенте и уже, кажется, начали процедуру импичмента. Восемь вечера, а шебушкой еще и не пахло!

На лице Элвиса написано: “Я помню запах Шебы, он нежен и приятен котодуше. Дадут ли? Скоро ли? Доживу ли?”

Утро сегодняшнего дня, Элвис после удачного переваривания Шебы на окне лестничной площадки второго этажа.  

Погода была серенькая, но сухая, я пошла приносить пользу коммуне: готовить место для посадки камелий (они уже приехали и готовы к вырастанию на радость мне). Почему мне? Потому что на фото – вид из окна дома. Камелии все-таки куда как приятнее на вид, чем электрический столб. Я взяла калифорнийские, они могут вырасти до шести метров в высоту, если звезды выстроятся удачно. Я на такое не надеюсь, но уже и три метра будет неплохо. Но сейчас они совсем крошки, и пришлось делать защиту от дворника. Наш дворник славен тем, что в прошлом году пустил под газонокосилку посаженную мною на этом пятачке редкую магнолию, решив, что она – вредный сорняк. Я надеюсь, что вид геотекстиля  включит в его мозгу нужный рычажок и остановит от нажатия на гашетку. Хотя муж настроен скептически и говорит, что лучше бы пустить вокруг колючую проволоку под напряжением. Для верности. Не, ну мы шутим, дворник в душе хороший, просто с некоторыми особенностями. 

Да, так вот: девять ям с щедрой смесью компоста, вересковой земли, перепревшего навоза и удобрения для ацидофилов, геотекстиль закопала по периметру в землю, в пятницу в 11 утра Мари-Пьер приведет всю малышню и мы это дело быстренько посадим. Мэр планировал устроить шоу с привлечением масс-медиа и поеданием пирогов, но у меня сроки поджимают: на след. неделе я иду сдаваться челюстному хирургу и там мне будет несколько дней не до камелий, я себя знаю. А еще через неделю начинаются каникулы, и тогда все отложится вообще на неизвестно когда.  Так что мы с Мари-Пьер постановили: пусть мэр устраивает свой праздник магнолии (она будет в дальнем углу ровно по линии столба), а мы с камелиями разберемся сами, междусобойчиком. И еще устроим охоту на пасхальные яйца, лучше поздно, чем никогда.

Пока работала землеройкой (а земля там – маманегорюй, когда расширяли парковку, туда свалили все, что осталось после снятия старого асфальта, сгружали огромными грузовиками), принимала визиты сограждан. Они, как у них принято, давали мне крайне полезные советы: как держать лопату, какой должен быть угол наклона кирки, что следует делать в случае наступления в десятый раз на те же грабли и не лучше ли было бы посадить тут картошечку, все польза. Я улыбалась и говорила “Большое спасибо, мне дорого ваше мнение”. Приходил бывший мэр, сообщил, что на участке, который рядом с нами, и который его сын не хочет нам продавать, будет засеян газон, высажена пара статуй (?) и установлена скамейка для красоты. Пока что там буйство одуванчиков, которые все летят к нам. Я, опять же, идею поддерживала с энтузиазмом и говорила “дадада, пара статуй, шарман, и еще фонтан, да!”

При этом никто не спросил, не нужна ли мне помощь в рытье асфальта, например. И это радует, потому что после сломанных ребер я стала лучшим специалистом в вопросах углов наклона кирки, а лишние жертвы среди населения нашей системе социального страхования ни к чему, она  и так дышит на ладан.

Извазюкавшись в глине и навозе к трем часам закончила с камелиями и пошла домой переодеться. Там как раз проснулся Элвис и приступил к сеансу авточесания: он просовывает голову между стойками лестницы и попеременно трет о них то одну, то другую щеку. Мурчит, как бетономешалка.

Тем временем на въезде к дому наблюдается бурное наступление лета:

Это всходы бархатцев, я их там неделю назад посеяла, чтобы закрыть полосу голой земли под португальскими лаврами, пока те еще маленькие.

Посаженные осенью цветочки перезимовали в полном составе.

Вот удивительная вещь: я влюбилась в этот дом, едва ступив ногой на подъездную дорожу. Тогда здесь были дикие заросли каких-то кустов, под ногами – глина, висящие на одной петле ворота, но я в тот момент поняла, что мне надо вот сюда и точка, ничего другого я уже не хочу, я хочу тут жить.  С тех пор все изменилось просто до неузнаваемости, а я все еще хочу тут жить. Наверное, дело было не в зарослях и не в глине.

На опорной стенке тоже практически все хорошо перезимовали, многие уже вовсю цветут.

Ну а потом еще занималась уже своим садом: сеяла семена агератумов, маттиолы, бальзаминов, маков и всего остального. Надеюсь, погода не подведет и будет большой урожай. Как мне кто-то написал в Инстаграме: “Не выбрасывайте пакетики от семян, они пригодятся для сбора урожая!”