Третий день в Цаво. Часть раз: вдоль да по речке

Пять тридцать. Восход. Прелесть восходов (равно как и прелесть закатов) в том, что они всегда а. разные, б. на них можно смотреть бесконечно (мой любимый текст про закаты в конце страницы)

Красивые картинки перед завтраком – лучший способ начать свой день.

Наш официант проникся ко мне жалостью и начал подсовывать кусочки бисквита. Ему кажется, что я недоедаю. Я держусь стойко: кофе, второй кофе и апельсиновый сок. Иначе я себя знаю: стоит что-нибудь съесть – и сразу клонит в сон. Ложиться спать сразу после завтрака можно, конечно же, но мы сюда приехали не затем, чтобы смотреть сны.

Муж же заказывает яичницу с беконом, фруктовый салат, тартинки с джемом и маслом, я успеваю выкурить две сигареты и нарезать пять кругов вокруг стола, ожидая окончания этого банкета.

В качестве украшения стола пристутствуют страусиные яйца и зубы бегемотов.

Сегодня одиннадцатое ноября, и мы решили сменить восточную дорогу на западную и исследовать верхнее течение реки. Там уже позировал прелестный жираф.

Он же, вид сзади. Какие ножки! Мечта!

Вот это плато, граничащее с рекой на севере - вулканического происхождения, тянется почти на 300 километров от Найроби. Узенькая полоска застывшей лавы, одна из самых длинных в мире. Я так и не поняла, как так вышло, что текущая лава не заполнила собой пространство по всей возможной ширине, а сформировала высокое плато, но мои познания в геологии равны минус нулю, наш географ в школе увлекался летающими тарелками и зелеными человечками, поэтому все знания, за которые он нес ответственность, прошли мимо нашего класса.

Собачка! –воскликнула я. Гиена! –отозвался муж. Ба, и правда гиена! Доедает за львами буйвола. Очень нервная, постоянно оглядывается, отскакивает в сторону, поглядывает в заросли. Видимо, львы не так уж и далеко. Мы не пошли проверять. У нас никакого оружия, кроме зажигалки. Но поможет ли зажигалка против львов?

Я все спрашивала себя, а где же кости мертвых животных? Ведь, при таком изобилии фауны, все вокруг должно быть усеяно костями. Ларчик открывался просто: гиены. У них такие мощные челюсти, что они перемалывают даже самые крупные кости в пыль. 

А вот и недоеденные буйволы. Хотели нам отомстить. Едва мы остановились – начали окружать машину, наскакивать, смотреть злым глазом. Очень неприятные создания. Как по мне – так самые агрессивные из всех. Со слонами можно договориться, со львами – без проблем. А вот у буйволов какое-то очень специфическое мировоззрение.

Пока я любовалась баобабом, из кустов высунул голову жираф и начал любоваться нами. Это я так надеюсь. Вдруг у нас взаимность?

Летающие газели все скакали и скакали, а жираф был неподвижен и безупречен в своей медитации.

После чего пересек дорогу и ушел по своим жирафьим делам. Нет, что ни говори, а жираф – идеальное животное! Скромное, нежное, любопытное, почти как котик.

Опять речка и живность.

Бегемоты издалека – просто крупные свиньи (это не ругательство, совсем нет!)

Тут на фото длинношеии газели (или антилопы? не помню). Ближе их фотографировать не получилось, они носятся, как оглашенные, ни секунды не хотят на месте постоять, показать свои шейки.

А потом мы заблудились. И попали в лапы к рейнджерам, вооруженным калашниковыми. Как по мне – так лучше встретиться со львами. Тех можно почесать за ушком и сказать муси-пуси, по моему опыту от такого отношения все кошачьи расслабляются и начинают на тебя мурчать. Не то рейнджеры. Их за ушком не почешешь. Нет, попробовать можно, но последствия непредсказуемы.

 

---

Хулио Кортасар, Cazador de crepúsculos

Будь я киношником, я бы занялся охотой на закаты. Всё до мелочей продумано, за исключением средств, необходимых для сафари, — закаты ведь не позволяют отлавливать себя просто так, то есть иногда, поначалу, всех дел – с гулькин нос, а когда уже махнул было рукой – все перья наружу, или наоборот – сперва сплошное хроматическое расточительство, и вдруг остается один намыленный попугай, и в обоих случаях предполагаются кинокамера с хорошей цветной плёнкой, путевые расходы, заблаговременно устроенный ночлег, наблюдения за небом и выбор подходящего горизонта – вещи куда как не дешёвые. И всё же думаю: будь я киношником, я бы на всё пошёл, лишь бы охотиться на закаты, вернее отловить один-единственный закат – ведь прежде, чем остановишься на каком-нибудь закате, надо снять их штук сорок или пятьдесят, потому что, будь я киношником, я бы был к ним столь же требовательным, как к слову, женщине или геополитике.

Но все не так просто, и я лишь тешу себя фантазиями об уже пойманном закате, спящем на своей длиннющей спирали в плоской банке. В мои планы входит не только сама охота, но и возвращение закатов ближним, которые почти о них забыли, — я подразумеваю горожан, видящих заходящее солнце, если они его видят, где-нибудь за зданием почты, учреждением напротив или в подгоризонте телеантенн и уличных фонарей. Фильм был бы немым или со звуковой дорожкой, на которой были бы синхронно записаны шумы – скажем, лай собаки или жужжание слепней, а если повезет – овечий бубенчик или удар волны в случае заката морского.

По опыту и наручным часам я знаю, что хороший закат может продержаться минут двадцать от климакса до антиклимакса, каковые я исключил бы, оставив лишь само медленное внутреннее развитие, этот калейдоскоп едва уловимых мутаций, — таким образом и получился бы фильм из числа фильмов, называемых документальными, которые идут перед Бриджит Бардо, когда люди располагаются поудобнее и глядят на экран, словно они еще в автобусе или в метро. Моя лента сопровождалась бы текстом (а может быть и голосом за кадром) – скажем, таким: «То, что вы сейчас увидете, является закатом 7 июня 1976 года, снятым без перерывов, со штатива, в месте Х, на плёнку М, в течение 2 минут. Уведомляем публику, что помимо заката, ничего больше не произойдёт, ввиду чего советуем чувствовать себя как дома и делать что бог на душу положит – например, глядеть на закат, повернуться к нему спиной, разговаривать с соседями, прогуливаться и т.д. Сожалеем, что не можем посоветовать закурить – в час заката это особенно приятно, — но средневековое состояние кинозалов, как известно, вынуждает воспретить эту дивную привычку. В то же время не будет чиниться никаких препятствий доброму глотку из карманной фляжки, которую вы можете приобрести у прокатчиков фильма в фойе».

Трудно представить судьбу моей ленты: люди идут в кино, чтобы забыться, а закат влечет как раз к обратному – в эту пору мы сами у себя как на ладони, по крайней мере так оно со мной, что приводит к полезным угрызениям совести, только не знаешь, воспользуются ли этим другие.