Метров траншей прорыла я вчера, чтобы уложить в них водопровод и электрический кабель.
А сегодня те же 250 метров зарыла обратно.
Теперь у меня в саду по всей площади 20 кранов и 14 электрических розеток. Прощайте, лейки! До свиданья, ножницы для газона и живых изгородей! Здравствуйте, автоматические поливалки, электрические триммеры и машинки для стрижки кустов!
Вот теперь я заживу!
Эти, которые, знаете, все время куда-то несутся сломя голову, у которых никогда нет ни секунды времени на то, чтобы обстоятельно потолковать о видах на урожай с соседом прямо посередине дороги, перекрыв ее в обеих направлениях своими тракторами, да-да, те самые, которые не могут расслабиться и спокойно тащиться улиткой пяток километров, изучая в подробностях маятниковые движения коровьих хвостов перед бампером машины, кто ругается на сладко спящую посреди проезжей части собаку вместо того, чтобы ласково объехать ее по обочине, кто верит, что время дороги нужно рассчитывать по километражу, а не по сопутствующим обстоятельствам, у нас эти странные личности не выживают. Уже через год от постоянного стресса они попадают в больницу с диагнозом “неконтролируемый тик, бешенство и избыток желчи, многократные попытки гомицида”, а мы только сочувственно киваем и думаем, что вот еще один не выдержал испытания на прочность.
Что следует делать, если вам надо куда-то попасть к назначенному времени, а дорога перекрыта двумя автотмобилями, водители которых общаются между собой, увлеченно размахивая руками и не обращая на вас ровно никакого внимания? Ну, во-первых, выезжать заранее. Во-вторых – по возможности присоединиться к разговору. Можно завести новые знакомства и узнать много всего интересного. Можно выйти и полежать на травке, отправить в инстаграм пару картинок с коровами, потому что где-то рядом обязательно будут коровы, а можно, как сделала я сегодня, дождаться, пока люди спокойно наговорятся, после чего обнаружить, что водитель встречной машины – наш мэр, и немедленно вступить с ним в диалог. Да, посреди дороги. Да, мир подождет.
- Ну что, значит, увидимся завтра? – сказал мэр, после чего быстро добавил “бонжур”. Это еще одна особенность нашего климата: сначала что-нибудь сообщить значимое, а бонжур как довесок.
- Да всяко! – ответила я. – Бонжур. В два тридцать значицца. Буду вся на входе с красной дорожкой, ты меня узнаешь по букетику фиалок в левой руке.
- Я тебе сразу должен сказать одну вещь. Все было запланировано не так, и твой подарок… Нет, значит так. Мы тут посовещались в муниципалитете и решили в знак признательности за озеленение площади сделать тебе подарок.
В этом месте я начинаю пучить глаза, как будто впервые слышу. Это часть договоренности с мужем: мэр у него спрашивал, что бы мне понравилось, наученный горьким опытом Вин (он знает ответы: Джип, лицензия на вождение самолета, домик на берегу океана) пошел консультироваться со мной, сразу предупредив, чтобы а. я делала круглые глаза в случае чего и б. что на Джип у мэрии денег нет и, в. что он предложил в качестве варианта амфору, помня, что я ее когда-то хотела. В соседней керамической мастерской Жильбер делает чудесной красоты амфоры, я ему уже заказала одну давно-давно, лет 14 назад, но буквально сразу после заказа Жильбер попал в больницу и выкарабкался оттуда только полтора года спустя. Про заказ, естественно забыл. Я его понимаю. Вторая попытка закончилась тем, что амфора треснула при обжиге. Я решила больше не дергаться и временно на амфоры забить. А тут вроде как и случай подвернулся, я подумала, что если я в этой акции участвовать лично не буду, возможно, никаких больше препятствий не случится.
Итак: я делаю круглые глаза, а мэр продолжает:
- Но случилось непредвиденное. Твой подарок, да, кстати, это дивной красоты и огромных размеров амфора, больше меня! (я зажмуриваюсь: это, значит, где-то два метра, мэр у нас та еще каланча) должен был быть готов вчера. Но Жильбер (я опять зажмуриваюсь: что на этот раз? он хоть жив?) так вот, Жильбер поставил ее на обжиг только сегодня. Ну и ты сама понимаешь: это же минимум четыре дня.
Я знаю. У нас тут одна из самых больших печей во Франции, и многие мастера керамики, работающие с крупными формами, приезжают сюда именно потому, что больше их обжигать негде. И что на разогрев этой махины нужно долгое время, и что ради одной амфоры печь не запускают, там все сурово: на платформу загружается несколько десятков готовых изделий, она заезжает в печь по рельсам, двери закрываются – и вуаля.
Я продолжаю пучить глаза и говорить, что ну что вы, какие подарки, я же так, от чистого сердца, чтобы вот как бы вот так вот, а не за подарки какие, что если бы даже и без подарка, то я все равно готова, но подарок - это хорошо, да. А когда же я его получу?
- Тут ситуация такая: в воскресенье мы с Анжелиной уезжаем на две недели в Чехословакию.
Я опять зажмуриваюсь: у нашего мэра есть машина времени! Он едет в Чехословакию! Я тоже хочу! В Римскую Империю, например.
- Да, так значит две недели, то есть мы тогда отдельно придем с муниципальными советниками и тебе все вручим, ладно?
Мэр смотрит на меня жалостливо, я понимаю, что ему хотелось вот чтобы все вот так вот сразу: и конец учебного года, и день открытых дверей, и пресса, и всякий прочий пиар, а тут все насмарку. Я его утешаю тем, что это уже третий случай в серии, теперь надо уповать только на то, чтобы амфора не треснула при обжиге. Тут зажмуривается мэр, машет руками, как если бы отгонял нечистого, я смотрю в зеркало заднего вида и обнаруживаю за собой хвост из трех машин, мирно ждущих окончания разговора. На этом и прощаемся до завтра.
Теперь думаю, куда эту амфору присобачить. Два метра, это же не хухер-мухер. у меня и места для нее нет, если подумать. Весь день ломала себе голову, пока ничего не придумала. Куда ставить-то? Или может класть? А вдруг она зимой треснет от холода? У меня есть две недели на размышления, потом ее привезут и надо будет тыкать пальцем и показывать, куда ставить.
Вот ведь все как по-писаному: не было у бабы забот.
И при чем тут котики, спросите вы? Они считают, что котики всегда причем и место им всегда и везде, потому что кот – самое уместное в мире животное. Это написано в Большой Кошачьей Энциклопедии, том 108, четвертая строка сверху.
Положить на стол сумку. Это будет уже не стол, а специальное котолежбище, и там можно лежать сколько угодно. Потому что всякий кот знает, что хозяева неусыпно заботятся о его комфорте и благополучии.
Хотя нет, не всегда. На следующем фото видно, что кот меня глубоко осуждает. Потому что если хозяйка уходит с рассветом в сад, а возвращается уже в сумерках, приволакивая заднюю ногу – то ее правильно будет немедленно осудить. Что и делает незамедлительно уважающий себя кот.
А вот что будет, если кое-кто (не буду показывать на себя пальцем) годами ленился и ничего не делал с ужасающей кучей поленьев, украшающей вход в сад со стороны дороги так, что даже ни разу не попала в кадр, такая там была невыносимая красота? Будет то, что в один прекрасный день придется взять себя в руки и все вернуть в божеский вид. Четырнадцать часов работы и UP вышел из себя из-за феерических каких-то показателей. И даже в какой-то момент отказался считать. Куда-то зажевал время между полуднем и двумя часами.
Но теперь можно проходить мимо, не зажмуриваясь:
Вся площадка, которая не под газоном, была занята кучей дров выше меня ростом. Я отсортировала то, что еще может пригодиться (на фото), выволокла какое-то немыслимое количество перегнившего компоста и рассыпала его под цветы, а совсем трухлявые поленья сложила под магнолию, где они спокойно перегниют за год-два. Бревна слева пока что держать землю, в которую я планирую посадить большой рододендрон. Потом заменю их на каменную стеночку. Но не все сразу. Пока что только подсеяла газон. А дрова из поленницы пойдут на очередные пионерские костры.
Посаженные весной гортензии “Блю бёрд” дружно расцвели розовым. Наверное, корешки еще не добрались до железа, которое я им подсыпала в изобилии.
Хотя одна из тридцати начала потихоньку менять цвет на голубой. Пока очень блеклый, но перемены заметны невооруженным глазом.
Остальные посадки в том же углу буйствуют и жируют на щедрой порции органики, там у них и сушеные жабьи лапки, и хвост нетопыря сухая кровь и перемолотые рога. И еще нитрофоски для верности.
Просто картинки как бы.
Трахилоспермум в этом году, кажется, собирается полностью закрыть собой стену. Я его поддерживаю и одобряю в этом намерении.
Чубушник все еще цветет.
И поливалки, повсюду. Я уже замаялась разматывать шланги, хотела на этой неделе начать рыть канавы для водопровода, но потом подумала, что делать день открытых дверей с прорытыми повсюду канавами как-то странно, отложила до следующего раза. Муж все порывается взять в аренду экскаватор и за пять минут все вырыть, я стою насмерть: вырыть за пять минут и дурак сможет. А вот потом все зарыть так, чтобы было незаметно, что тут была ковровая бомбардировка – это совсем другая история. Пришлось даже прибегнуть к угрозам и сексуальному насилию. Муж сдался.
У меня для канав своя методика: сначала бордюрной лопаткой помечается граница канавы с двух сторон, потом изнутри нарезается на квадратики, затем кусок дерна отваливается на сторону, вовнутрь кладется труба и аккуратно закрывается сверху тем же куском дерна. Все! Уплотнить, полить, через неделю никто и не скажет, что там внутри что-то лежит. Если вам надо избавиться, например, от трупа – имейте в виду.
Нет, экскаватор, подумать только! Ездить экскаватором по моим газонам, это же просто какое-то мыслепреступление.
Уже все почти-почти готово, сегодня занималась последними штрихами, если погода продержится до пятницы и не произойдет никаких катаклизмов – можно считать, что все в ажуре. Тьфу-тьфу.
Опять поливаю все подряд, весенние посадки, которых было как-то необычно много и в разных углах сада требуют воды-воды-воды. А иначе, говорят, умрем тебе назло.
А старожилы держатся неплохо, у них с корнями уже все в порядке и они ищут запасы влаги в более глубоких слоях.
Тут вся мелкая растительность этого года, никнет носами на жаре.
А этим уже третий год пошел, могут неделю жить без воды.
Розы-розы-розы.
Хотя в такую погоду хочется, чтобы все было просто зеленое. Или белое.
Или синее на худой конец.
Все, пойду упаду в койку. Единственная выгода от командировок мужа – что вечером можно просто упасть в койку с книжкой, не тратя времени на ужин и прочие социальные условности. Единственная. Все остальное мне не нравится категорически.
Сегодня у нас было предпоследнее в этом году занятие, с осени будет другая группа, мелких, которые в школу ходят только утром и которых я не особо хорошо знаю. Останется несколько ребят среднего возраста, но большая часть тех, кто ходит к нам в послеобеденное время, перейдет учиться в настоящую школу.
Жара стоит дикая, под сорок, поэтому на сегодня я никаких посадочных работ не планировала, мы гуляли в тени и рассматривали цветики-пчелок-паучков и прочих насекомых и червяков, искали тритонов в речке, и жуков-солдатиков на лилиях (чтоб им провалиться, не лилиям, а жучкам), в следующем году Мари-Пьер планирует сделать обширный курс “Насекомые в саду”, где малыши будут изучать полезность божьих коровок и как муравьи выращивают тлю, по типу как мы коров. Сосед-пасечник обещает поставить пару ульев для наглядности.
Гамак, как всегда, произвел фурор, пчелки-муравьи были забыты, качались все по очереди, один лежит такой, голова запрокинута в небо, а остальные качают гамак и отчаянно завидуют.
Уроки английского.
А круглая скамейка – это вещь! Никогда не думала, что она может вызвать такой прилив энтузиазма. Они утверждали, что она ВЕРТИТСЯ. Галилеи прямо какие-то.
Вопрос “Вы помните, где растет лесная земляника?” задавать три раза не требуется. Дорога к ней уже натоптана.
Все-таки дорожки были гениальной идеей. Это я себя так хвалю. Мари-Пьер говорит, что дети сделали изрядный прогресс в устном счете, раньше они сбивались на втором десятке, а теперь уверенно считают до пятидесяти. Надо замахнуться на дорожку в сто шагов, чтобы они научились оперировать сложными составными числительными, которые выносят мозг иностранцам. Я до сих пор, когда мне диктуют номер по телефону, записываю, скажем, 97, в виде 4Х20 - 10+7.
Изучали принцип работы старой сенокосилки: впереди привязывают десятерых детей, они тащат ее с помощью лямок, на сиденье располагается оператор машины (например, я) и погоняет детей, чтобы быстрее бежали. Никто мне не поверил. Сошлись на быках.
В пятницу – выпускной обед, утром отнесу в школу выращенный учениками салат, чтобы они его приготовили с Одилью на кухне, потом придут выпускники прошлого года, родители, бабушки и дедушки, тети, дяди, соседи и все остальные, а также приедут мои свекры, и даже муж (миракль!) будет дома. Короче, полный аншлаг. Если выживу – напишу, как оно прошло.
