Последний рывок

Утром субботы мы постарались проснуться к окончанию завтрака, то есть без четверти 10, но это оказалось ложной тревогой: вчерашний МЧ с ресепшена нас обманул, завтрак в “Национале” заканчивается в 11. Могли бы еще поспать спокойно, а то пение Марсельезы и крики “Путин, выходи!” перед мавзолеем отнимают много душевной энергии.

У нас было время до обеда на прогулку, мы пошли на Арбат. На Арбате нам открылась страшная правда жизни: банкоматы отказывались выдавать нам наличность с текущего счета, а наши Амексы мы только что поменяли и там есть такое расчудесное правило, что первый год Амексом нельзя снимать наличку. Вин попробовал кредитку Альтерны, но по злобному стечению обстоятельств оказалось, что ее срок годности истек давным-давно, а муж, который никогда ей не пользуется, не обратил на это внимания. Короче, мы оказались в Москве без копейки наличных денег.

Я впала в панику. На самом деле в обычной жизни из налички у меня обычно лежит в сумке один евро для тележеки в супермаркете, и я прекрасно могу существовать таким образом годами. Расплачиваюсь картами и чеками.  У Вина иногда заводится какая-то мелкая сумма на такси, но не в этот раз. Смысл ситуации был в том, что на предыдущей неделе у него были сопоставимые с зарплатой расходы по работе, которые обнулили наш счет, а из-за проблемы с финансовым отделом возмещение средств прошло с опозданием на пару дней, когда ежемесячные расплаты по картам уже прошли, и вот вам результат. Я начала рисовать мрачные перспективы, муж изображал из себя статую “Олимпийское спокойствие”. Пришлось смириться и не забивать себе голову.

На Арбате было солнечно и пустынно. Редкие прохожие, еще более редкие музыканты, немного художников, много матрешек

View Full Album

и еще мне попались ностальгические коврики, только вот олени-лебеди нынче не в моде, оказывается. Новое время требует новых форматов.

Вернулись в гостиницу, загрузили чемоданы в машину и поехали в гости к тетушке. У меня в Москве две тетушки, одна из которых решила переезжать к дочери в Америку. По моим подсчетам (сама она скрывает свой возраст) ей должно быть сейчас около восьмидесяти пяти лет. Не знаю, рискнула бы я выдвинуться в незнакомую страну в таком возрасте, но Маргарита смотрит в будущее с оптимизмом и настроена на преодоление любых трудностей. Похудела, постройнела, поменяла имидж на “зрелый элегантный", всегда с укладочкой, всегда с подкрашенными волосами, в красивых туфельках без каблука, в легком макияже и с улыбкой по жизни. Всем бы так. Когда Марго была у меня здесь в гостях, народ категорически отказывался верить, что она из России, здесь все привыкли к тому, что русская бабУшка должна быть в цветастом платке, бесформенной юбке и черном тулупе и татарских галошах, а тут такое. Вообще у нас тут все наоброт: молодежь ходит, как бог послал, а старушки – главные клиентки парикмахерских и еще у них есть свои магазинчики, где продается специальная одежда для тех, кому за. Отчаянно завидую, хочу того же.

По дороге на Речной Вокзал решили заправиться. Муж остановился у колонки, я пошла в кассу узнавать, как это делается. Сообщаю всем, кто мне говорил обратное: бензин в Москве наливают по предоплате. В итоге у нас состоялся с мужем классический разговор русского с буржуем:

- Муж, сколько тебе надо литров?
- Полный бак.
- Отлично, сколько это будет в литрах?
- Полный бак.
- Дражайший муж. Я поняла про полный бак, спасибо. Скажи мне теперь, сколько я должна оплатить литров?
- Отдай им в залог кредитку, пусть отпустят полный бак.
- Любезнейший муж, девушка говорит, что у нее нет кнопки “полный бак”, у нее есть кнопка “сколько литров”.
- Они тут что, с  ума посходили?

Но это уже все-таки почти неделя занятий этнографией, человек хочет на родину и отказывается демонстрировать политкорректность, я проявляю снисходительность и говорю примирительно девушке, чтобы лила тридцать литров. Вышедший из строя муж ворчит, что надо было сорок пять, я ехидно жмурюсь на солнышко.

Да, а с девушкой тоже вышел занятный разговор (только буржуем тут была я) : “Девушка-девушка, на нелидированного бензину пожалста!”
Девушка: “Что?”
Я, терпеливо: “Нам-не-ли-ди-ро-ван-но…..”
Девушка: “У нас только обыкновенный. Московский. 92 и 95.”

Сцена у фонтана номер два: едем забирать Маргариту на ужин у тетушки Нэли. Где-то на середине дороги я подозрительно оглядываю мужа и интересуюсь, взял ли он свои права. На что муж отвечает, что нет. Я начинаю рвать волосы (на себе) и рисовать перспективы. Задаю риторический вопрос: вот если сейчас тебя остановят и попросят права, что ты скажешь? “Как что”,- отвечает Вин, - “Я скажу, что права дома и я доставлю их полицейскому в 24 часа”. Мои рыдания, тело уносят за занавес.

То же самое и про оплату гипотетического штрафа: “Выпишут счет, я оплачу кредиткой по почте”. Мамма миа! Дикие, дикие, дикие люди! Ходят по улице без паспорта и хоть бы хны. Плевать хотели на национальную безопасность.

А, вот еще, сцена у фонтана номер три: во время ужина накануне мы наблюдали столкновение двух машинок на пересечении Моховой и Тверской. Даже не столкновение это было, а так, зацепились бампером на повороте. Сначала обе машинки стояли полчаса, перегораживая собой стратегический поворот, а вокруг них ходил сотрудник постовой службы, делал пометки в блокноте для архива истории Москвы. Затем каждая из водительниц провела энное время в будке постового,  пока другая пострадавшая звонила куда-то по мобильному телефону. Затем они поменялись ролями и по мобильному названивала уже первая. Машины, правда, уже отогнали к тротуару, и движение возобновилось. Вся история длилась минимум полтора часа, минимум. Вин живо интересовался, что происходит. Я пожимала плечами отвечала “Русская традиция”. А что еще ответишь? У нас тут милицию зовут только если есть трупы и серьезные телесные поврежедния, и даже не милицию, а пожарников, которые уже сами отзванивают милиции если что. А царапина на бампере – это личное дело каждого, разводить из-за нее турусы на колесах и блокировать движение никому и в голову не придет.  Расписались в бумагах, обменялись телефонами – и чао-чао. Полная безответственность и никакого трепета перед постовым из будки.

Вечером я опрашивала свою тетушку на тему зарплат. Рассказывала про свою алексинскую  подругу, которая работает две недели в месяц без выходных по 13 часов в день за 18 000. Не евро. Говорила, что это преступно мало. Тетушка внимательно смотрела на меня, как на свалившуюся с Луны, и отвечала, что средняя зарплата начинающего сотрудника налоговой инспекции в Москве составляет 10 000 (не евро), и что на эти деньги люди живут и размножаются. Мне было стыдно. Я привыкла, что на форуме русских во Франции минимальные российские зарплаты - тысяч тридцать, и тут такой облом. Вывод: не верь русским форумам, там неизвестно кто пишет неизвестно что.

Еще мне понравились ответы знакомых на мои вопросы о доходах: “Сколько наворуешь, столько и зарплата”. Утешает то, что в этом чувствуется некая стабильность и верность традиции.

Рано утром в воскресенье (в четыре утра, если быть точной) мы выехали по Ленинградке на родину. Это был единственный раз, когда Вин не среагировал на указатель: он уже вроде бы стал привыкать к тому, что повороты на дорогах никто заранее не объявляет и что надо ехать с  бдительностью пограничной овчарки, чтобы не пропустить съезд, а тут вот то ли не выспался, то ли еще чего – мы проскочили указатель на Шереметьево.  Подумав, что это не страшно (должен же быть разворот на мост с другой стороны) через пару километров поняли, что разворота не предвидится. Наконец нашли какую-то партизанскую тропу, доехали обратно до моста и выяснилось, что заезд с области там когда-то был, а теперь прочно замурован из соображений непонятно каких. Пришлось разворачиваться у коммерческого центра в Химках, где нас спасли от участи сусанинских поляков таджики: они на доступном русском, сопровождаемом жестами, обяснили стратегию действий по выезду на волю из коммерческого центра. Без них бы мы пропали: там масса дорожек и ни одного указателя.  Ни-од-но-го. Машину сдали без проблем, в пять утра в Шереметьево очень тихо, паспортный контроль пустынен и безлюден, я честно ответила на все вопросы стража границы: куда, зачем, что я там собираюсь делать, на каком основании и кто мне выдал паспорт (в этом месте я мысленно восхитилась тем, что страж, судя по всему, читал Булгакова), оставили снимки “ню” на память контролерам безопасности, после чего комфортабельно разместились в  Classic Lounge, который мне очень понравился. Самолет вылетел по расписанию, и, едва переступив порог, я почувствовала себя гораздо лучше: персонал шутил, улыбался, а на заявление Вина стюардессам, что он сидит рядом со мной, девушки  рассмеялись и ответили “Quelle chance vous avez!”

И правда, повезло.