Вынос головного мозга

Мы с Вином вернулись из поездки на мою историческую родину.

Сразу большая просьба к патриотам: не читайте, не оставляйте комментариев, не пишите гневно. Меня трудно переубедить. Я люблю комфорт, красивую жизнь, хорошее настроение, полное отсутствие проблем, милиционеров на каждом углу, сотрудников ФСБ и прочих изюминок, добавлящих перчику в серость обычной жизни. Преодоление искусственно созданных трудностей  совершенно не для меня. Поэтому все, кто будет говорить красивыми словами “родина”, “ты здесь родилась и поэтому ты должна”, “я другой такой страны не знаю “ etc. могут прямо сейчас пойти на сайт единой россии и там слиться в экстазе. Без меня. Мне хватило недели экстаза, чтобы проникнуться на ближайшие два года минимум и получить хорошую прививку от всего, что связано с африканской моделью развития. И про березки тоже не надо: у меня их тут лес.

Начиналось все очень даже хорошо: летели через Милан и там на пересадке прикупили мужу очень симпатичные туфли, радовались, как дети. В Шереметьево радоваться перестали. Вин, как послушный турист, пошел на паспортном контроле в очередь для иностранцев, я равнула туда, где написано “для граждан”. Очередь для граждан пахла школьной раздевалкой, продвигалась медленно, но где-то через час мне удалось вырваться на волю к багажным транспортерам. Вин стоял с китайцами.  Их прилетело два самолета, плюс еще один из Кореи, работало на пропуск этой толпы всего четыре окошка и перспективы мужа был самые плачевные. Хочу сразу оговориться: мы стояли в такой же очереди в Сан-Франциско, и в Нью-Йорке стояли сразу после взрывов, когда всех проверяли под микроскопом, но там была очередь, а не толпа, и там можно было дышать, и было нормальное освещение, и никто тебе не сопел в затылок, в подмышку и в живот. А пограничники улыбались и экспериментировали на нас остатки школьного французского. И не пахло школьной раздевалкой, то есть работали кондиционеры. И на выходе у багажных транспортеров не было того кошмара, который предстал моим глазам: зал, полностью забитый бесхозными чемоданами (которые ждали тех самых китайцев по ту сторону кордона), и полное отсутствие информации о том, на какую ленту выпустят ваш багаж, и толп снующих туда-сюда людей в поисках своей сумки. Мне в кровь тут же поступила хорошая порция адреналина и захотелось кого-то убить. Но я взяла себя в руки и нашла в уголке курильщиков с бэйджиками служащих аэропорта и задала вопрос: “Почто?” На что мне устало объяснили, что терминал не в состоянии принять сразу шесть самолетов с иностранцами, что багаж приходится скидывать с лент чтобы пропустить новый, и что жизнь тяжела. Я не стала задавать сакраментальный вопрос: какого лешего устраивать такой бардак когда достаточно утроить или учетверить количество пограничников чтобы люди могли проходить свободно или, на худой конец, отправить всех их на курсы повышения квалификации, чтобы они не висели по три минуты с каждым клиентом, особенно если этот клиент – твой собственный гражданин. И что работникам аэропорта в такой экстремальной ситуации следует не курить и чесать языки на отвлеченные темы, а аккуратно снимать чемоданы и расставлять в алфавитном порядке у стеночки.  Потому что на такие вопросы патриоты сразу начинают рассказывать о врагах, и национальный безопасности, и маленьких зарплатах госслужащих, и прочий белиберде, а в этом месте меня всегда начинает откровенно тошнить. Правда. Просто и откровенно тошнить. Прямо на патриотов. Поэтому в эти моменты патриотам ко мне лучше не подходить из соображений личной гигены. Хотя, как я уже поняла, патриотам соображения гигиены в общем и целом безразличны,  у них другой кайф, им хочется высокого и врагов побольше, чтобы было зачем жить.

В истории с чемоданами утешала только реклама на транспортерах

Она позволяла надеяться на то, что народ проникнется и не сворует багаж у запертых по ту сторону границы китайцев.

В итоге мне удалось углядеть наши чемоданы на ленте с надписью “Амстердам”, я вспомнила Козьму Пруткова, покачала головой и пошла дожидаться бедного Вина. Он вышел с видом человека, который пережил бомбежку, взмокший и похудевший. Но это был еще не конец.

После шока государственного нас ждал шок бизнеса по-русски, у стойки Hertz висело объявление:

 

В этом месте муж полностью выпал в осадок. Для  тех, кто никогда не выезжал из Урюпинска:  у Вина карта Gold и, когда он заказывает в Hertz машину он идет прямо в гараж и там его уже ждет автомобиль с надписью “Вин” и ключиками в замке зажигания. После чего Вин снимает табличку “Вин”, поворачивает ключик и оп-ля. И объявление “если никого нет звоните по телефону” его вогнало в состояние близкое к перелому мозга. Обещанная по телефону 9712056 через 15 (!) минут девушка пришла ровно через 25 (!!!!), заполнила бесконечные листы бумаги, отксерила права и кредитную карту, дала на подпись здесь и здесь (все эти данные уже много лет как лежат в центральном компьютере Hertz), но это было еще не все. Потом мы пошли на второй этаж, там нас ждал дяденька на машине, который отвез нас куда-то за пределы аэропорта, и уже только здесь мы получили свой автомобиль, сиротливо ожидающий на парковке между подозрительных грузовиков. Я уже не буду уточнять, что он был далек от заказанной категории и на просьбу дать карту Москвы нам ответили, что они были, но кончились. Я уже вообще ничего не буду уточнять. Потому что бесполезно. Все равно мне тут же ответят про заплаты и тяжелую жизнь и про наследие коммунизма. Которое в той же Чехии выглядит иначе, но это патриотов не волнует. Патриоты хотят бурных духовных процессов, с присутствием высоких порывов, и наполненных гордостью за себя. Мне лично на все это в высшей степени наплевать. Все, что я хочу – это чистого воздуха без примесей раздевалки, быстрого и любезного обслуживания, и побольше логики, и поменьше препонов. На мой обывательский взгляд все это гораздо приятнее рассуждений о роли России в мировой истории и прочей бла-бла-бла чепухи.

После всего пережитого, проведя в аэропорту в общей сложности три часа мы выдвинулись в сторону Москвы. Я умоляла мужа ехать как все и помнить, что скорости 130 км. в час на автострадах России не существует. То есть она бывает, но за отдельную плату, доступную только тем, кто сидит верхом на нефтяной трубе.