Сыр в мешке

Они приехали в Ис на закате, после целого дня прогулок по горам на мотоцикле. Им сказали, что в Исе делают какой-то особо вкусный сыр, такой, что ни в одном магазине не купишь, его продают только на месте, а в город не поставляют.

Ис находится в тупике, если вы туда попали – то либо разворачиваться и ехать обратно, либо пешком по перевалам в Испанию. Половина жителей деревни никогда из нее не выезжала, о существовании внешнего мира знает только из телевизора, которому особо не доверяет – мало ли что рассказывают, еще всем верить. Все поголовно местные носят фамилию Ис, и между собой различаются только по именам и названию домов: Жан-Пьер Ис из Источника, Мария-Элена Ис с Лысого холма, Бернардетта Ис из Оврага.

Деревня казалась вымершей: все ушли на вечернюю дойку и только в одном из дворов суетилась около поленницы скрюченная старуха.

Бернар с подружкой оставили мотоцикл у ворот и направились к ней разузнать, где можно разжиться сыром. В ответ на приветствие старуха отпрянула за дверь, в сумерках мотоциклисты в куртках и шлемах выглядели то ли как серийные убийцы из телевизора, то ли как инопланетяне из него же. Бернар торопливо снял амуницию, чтобы выглядеть не так угрожающе, старуха расслабилась и выпустила из рук полено, за которое ухватилась было, как за импровизированное оружие.

- Здравствуйте, мадам, нам сказали, что здесь у вас можно купить сыру, не подскажете ли, к кому я могу обратиться?
- Чиво?
- Сыру. Купить. Хотелось бы. Мадам.
- Ну?
- Сыру!
- А!
Бернар чувствовал себя как в дурном сне, подружка переминалась рядом и оглядывалась в сторону мотоцикла. Сумерки стремительно сгущались.
- Так вот, – неуверенно продолжал Бернар, – нам бы сыру купить, хотелось бы узнать, где, собствено, можно. Мадам.
- Так покупайте, чиво стоите-то?
- Где?
- Сичас принесу, – и старуха исчезла в темной глубине пристроек. Через минуту появилась обратно, с головкой сыра и весами.
- А можно сначала попробовать?
- Чивой-то пробовать? Низзя! Берите уже так!
- Да как-то странно покупать без пробы…
- Ни хатите – ни пакупайти!
- Ну хорошо, хорошо. Скажите, а сыр вызревший?
- Месяц!
- Только месяц? А более зрелого нет?
Старуха снова исчезла и вернулась с другой головкой, которую тут же бросила на весы.
- А этому сколько?
- На два дня больше.
- А…. Ну хорошо, нам половину головки пожалуйста.
- Нет, только целую.
- Но нам столько не надо!
- Ни хатите - ни бирите!
- Ладно, ладно, берем. Сколько там?
- Кило пиццот.
- Сколько я вам должен?
- Скока-скока, симнацать шистьсят кило.
- Это получается, сейчас, сейчас, полтора килограмма на семнадцать евро шестьдесят сантимов, это получается итого… 26 евро и сорок сантимов, да?
- Ну.

Бернар достает из кармана тридцать евро, старуха вынимает спрятанный на груди кошелек, открывает его, и быстро засовывает туда купюры. Кошелек изначально девственно пуст и Бернар размышляет, как ему будут давать сдачу. В это время во двор заходит бодренький старичок, судя по всему – хозяин, и приветствует покупателей. Он выглядит несколько более цивильно чем жена, и сразу приступает к разговору о погоде и налогах. Погода, как всегда, крайне неблагоприятная, а налоги душат все больше и больше. В конце светской беседы Бернар оборачивается к хозяйке, и всем выражением лица и фигуры намекает на то, что хорошо бы получить сдачу. Дальше происходит сцена, которой позавидовал бы великий Гудини: старуха снова вынимает из того места, где у городских бывает декольте, кошелек, и там чудесным образом обнаруживается ровно три евро и шестьдесят сантимов сдачи. Купюры по десять евро оттуда уже бесследно исчезли.

Все начинают прощаться, головка сыра, завернутая в рекламу супермаркета, ароматизирует внутренности мотоциклетного багажника, подружка Бернара облегченно вздыхает и натягивает на себя шлем и куртку. Старуха инстинктивно прячется за поленницу, хозяин смотрит на нее укоризненно и бормочет под нос “Ну ваще дикая она у мине. С Выселок. Они там все такие, на Выселках.”