Цветочки

Пришла Симона, стоит на пороге, прижимает к груди обеими руками рождественскую розу, на заднем плане деловито тусуются Джим и Колина, обнюхивают следы котов. Симона теперь ко мне ходит, как на работу. Проверяет. То яиц принесет (их у нас уже запас на месяц, муж, видя такое дело, купил сегодня слоеного теста и молотого миндаля, и грозится сделать слойку с франжипаном). Пуансетия предназначалась в качестве подарка на Рождество, но, будучи купленной в прошлый четверг, начала проявлять признаки увядания, и Симона всполошилась и решила мне ее сдать раньше. В надежде, что я как-нибудь там сделаю пассы зеленой рукой и она оживет. Ожила.

Ей, наверное, было слишком холодно и темно у Симоны, в старых домах окошки маленькие, да и отопление там не самое лучшее. Вернее, никакого.

В качестве бонуса Симона рассказала мне по четвертому разу историю о том, как она увидела машину скорой помощи, как сначала думала, что это муж себе в мастерской что-то отрезал, как потом звонила и волновалась – итого пятнадцать минут. Я уже знаю наизусть, но сидела и кивала с видом заинтересованным, заканчивая за Симону фразы там, где она забывала или путалась в показаниях. Так мило!

Красный амариллис оказался совсем даже не красным. Теперь вот не знаю: пересортица или фотошоп этикетки?

Но все равно красиво.

И еще сегодня зацвела кливия.

За ней я летом недоглядела, она была на выгуле в саду, и на ней изрядно попаслись слизни, пришлось половину листвы срезать. Но все равно цветет. Жажда жизни.