Жизнь проходит мимо

Пока я носилась туда-сюда с высунутым языком и занималась улучшением быта, в деревне происходили всяко-разные события. Подробности.

Вчера первый раз за полторы недели пошла покупать хлеб из передвижной лавки, которая к нам приезжает по понедельникам-четвергам-субботам в половине двенадцатого утра. Раньше все руки не доходили, либо было не нужно. Булочница была приятно удивлена. Я переминалась с ноги на ногу и говорила, что пока мужа дома нет, хлеб никто не ест, даже коты. Потом разговаривали с Симоной. У Симоны муж попал в больницу. Он проглотил вставную челюсть. Приехали пожарные, посветили лампой в горло, сказали, что челюсть глубоко засела и увезли Марселя в райцентр на операцию. Там челюсть изъяли, но дедуля в очень тяжелом состоянии, у него еще и с головой что-то совсем не в порядке, короче, он уже десять дней как в стационаре. В это время у Симоны разыгралось воспаление глаза, да так, что он налился кровью и выпучился, врач прописал капли от инфекции, но, если раньше к Марселю три раза в день приходили медсестры, которые заодно капали Симоне в глаз, то теперь, пока муж в больнице, ей некому оказывать медицинскую помощь (сама она никак в глаз попасть не может). Я на Симону наругалась громко, даже ногой топнула, велела не выпендриваться, а чуть что – звонить мне и все такое. Симона тупила больной глаз в землю и оправдывалась тем, что ей неудобно меня беспокоить. Пришлось пригрозить отлучением от Миста, в итоге она теперь ко мне три раза в день ходит на процедуры. Пока беседовали с Симоной, пришел ее шурин, Андрэ, и заявил, что от детей нет никакого толку: им родители нужны, пока они дееспособные, а потом всех оправляют в дом престарелых. Предварительно обобрав до нитки. После чего кивнул на Симону и заявил: “Вот, твоя-то, это же стыдобище!” Я вопросительно посмотрела на Симону и той пришлось объясниться: два месяца назад она переписала свой дом в соседней деревне на внучку, которая раньше постоянно у Симоны ошивалась с воплями “папи, мами” (дедушка-бабушка по-нашему), а с момента получения дарственной исчезла со всех радаров и никаких вестей от нее больше нет. Прошла любовь, увяли помидоры. Я поцокала языком, хотела было сказать, что я предупреждала, но потом подумала, что не надо добивать лежачего.

А сегодня с утра нас разбудили пожарными сиренами: загорелся дом другой соседки, огонь заметил мужик, проживающий рядом, вызвал пожарников, тем пришлось выбить дверь (соседка мирно спала), а пока суд да дело, огонь перекинулся на крышу рядом стоящего дома и пополз к пристройке, в которой мирно лежали канистры с бензином и баллоны с газом. Еще чуть-чуть – и нас бы показали в вечернем выпуске новостей. Я вот теперь думаю: неужели из-за того, что я в шутку пожелала пожарной команде, пришедшей в декабре продавать рождественские календари, что не желаю их видеть до следущего года, они теперь к нам ездят раз в неделю? Надеюсь, что я тут ни при чем.

А в остальном в Багдаде все спокойно.