Раз-два-три-четыре-пять…
Одного не хватает
“Встань к ёлке и сделай вид, что ты за нее держишься”
”Это не ёлка”
”Хорошо, встань к неёлке”.
Разорву! Всех! Не подходить!!!
Ути какие масенькие сюсики!
Мда, ведь только что я был масеньким сюсиком, а теперь кто?
Это в какой-то степени портрет меня внутри. Вокруг все цветет, погода великолепная, небо роскошного голубого цвета, облачка-барашки, запахи, ящерицы в брачных играх, шелест листьев, лучи света через кроны деревьев, все сверкает, поет, свистит, жужжит, дрожит, гнется под теплым ветерком, наслажадется, растет, зеленеет, распускается, радует глаз, воркует, переливается бесчисленными бриллиантовыми сполохами, обещает, манит, струится, завораживает, ликует и шествует победоносно, а я чужая на этом празднике жизни.
Вчера разговаривала с хозяйкой кондитерской, где я покупаю тортики и пирожные, она выслушала мою сагу на тему “почему я не пришла покупать тортик к Пасхе”, сочувственно покачала головой и говорит: “Как я вас понимаю! Когда нет возможности что-то делать – жизнь становится просто невыносимой”. Я хотела броситься ей на шею и расчувствоваться слезами благодарности за такую точную оценку моего нынешнего состояния. Око видит, да зуб неймет, как-то так.
Нашла в саду сорняк с меня ростом, впала в отчаяние и ушла в дом.
Продолжается борьба за полежечное место. Мисти упорно считает, что что все лучшее – котам. Вернее, коту. А именно – ему.
А если его согнать – то изображает несчастное животное, которому в жизни достаются одни объедки.
Каждый день зацветает что-то новое. Вчера раскрылись белые ирисы, мои любимцы.
Этому клематису удалось чудом избежать срезания мужем, но я подумаваю о том, чтобы вынуть из машинки для стрижки изгородей какую-нибудь деталь, так, чтобы без моего ведома никто не использовал в саду опасную для здоровья растений технику.
Тенистый уголок под каштаном.
Gunnera manicata довольно быстро наращивает листву
Еще одна весенняя звезда, боярышник (Crataegus laevigata).
У меня растет Crataegus laevigata 'Paul's Scarlet', с махровыми красными цветками:
Деревце только-только расцветает, еще несколько дней – и это будет сияющее красное облако.
Его майское цветение конкурирует с цветением пионов, хотя, если сажать их вместе, вот с такими самыми простыми пионами, розовыми и белыми,
получится не конкуренция, а взаимодополнение.
Я планирую обзавестись еще сортами 'Alba Plena' с махровыми белыми цветками и 'Crimsom Cloud', у которого цветки одинарные, но двухцветные, белые внутри и красные снаружи.
Как мне подсказала marja_shu , павловния была названа так в честь в честь русской княжны и королевы Нидерландов Анны Павловны (сестры Александра Первого, вышедшей за Вильгельма Второго).
Ее довольно трудно фотографировать, в зависимости от падения света и фона цвет лепестков то бледный, то теряется на фоне неба. Сегодня постаралась изловчиться. Здесь она на заднем плане в центре.
Это ее соцветия, они см. 20-30 в длину
И сами цветки, бархатистые, на нежно-желтой подкладке.
Яблоко раздора и волос в супе нашего мэра.
И все это – вот эта роза, которую я посадила со стороны дома, и которая с тех пор служит единственным украшением деревенской парковки.
Раньше у меня там еще рос дикий виноград, клематисы, зимний жасмин, плющ и глициня, но мэр велел все уничтожить, потому что “нельзя, чтобы что попало росло на коммунальной территории”. Я убрала все, кроме розы. У меня на нее не поднимается рука. Особенно когда я думаю, что в кадастре черным по белому нарисовано, что “коммунальная территория” на самом деле – наш участок, от которого в этой части отхватили два метра для строительства парковки.
Сильные ливни закончились, вода посветлела, стала прозрачной. Зелень в тени какого-то невероятного цвета, и всех оттенков, от темного мха до отдающих в желтизну листьев дикорастущих цветов.
Когда-нибудь надо будет заняться конструкцией лестниц, мостиков и прочих приспособлений, облегчающих доступ к речке. Пока приходится ходить по краешку берега в надежде, что он не обвалится из-за неутомимых нутрий, которые подрывают его с упорством, достойным лучшего применения.
Особено когда они милые, хорошо воспитанные и симпатичные:
А девочка, бегущая на фото от мальчика, сделала мне вот такой подарок:
Кот-Эйфель
Спасибо, Натали!
Денек сегодня был серенький и прохладный, изредка начинал капать дождь.
Я придумала приспособление для инвалидов, чтобы рвать сорняк: платформа на колесиках, с краном и лебедкой, которая пропускается под грудью так, чтобы зафиксировать верхнюю часть инвалида в подвешенном положении. Инвалид забирается на платформу, становится на колени, ассистент фиксирует инвалида в лямке, и из этого положения инвалид легко и непринужденно может рвать сорняк хоть целый день подряд. Надо запантентовать, что ли? Можно добавить моторчик и управление голосом.
Вот, нарисовала дрожащей мышью:
А это сад с сорняками.
чтобы плюнуть оттуда на головы всех одноклассников, которые отравляли ей жизнь в течение всех лет учебыв захолустной Спарте, Северная Каролина. Дома Шарлотта пользовалась безоговорочной поддержкой родителей и учителей, которые всячески поощряли ее в выбранной (или навязанной?) роли гения-одиночки, призванной в один прекрасный день прославить родной городок на всю Америку. Семья со строгими традициями, любимая преподавательница- старая дева, для которой Шарлотта стала в какой-то степени единственным личным жизненным достижением, директор лицея, выпускница которого попала в число ста абитуриентов, получивших право на обед с президентом в Белом доме, родственники и знакомые семьи – все эти люди по ходу развития действия романа ни разу не замечены в желании признать, что у Шарлотты может быть какое-то личное будущее помимо осуществления надежд, возложенных на нее окружением.
И вот эта девочка, которую автор помимо блестящего интеллекта наделяет еще и не менее блестящей внешностью, попадает в университет, который ей описывали как храм науки и питомник гениев, чтобы с первых же секунд понять, насколько реальность отличается от мифов, распространенных в Спарте.
Шарлотта довольно быстро узнает, что все, чему ее учили семья и школа, в студенческой жизни имеет ценность не просто нулевую, а даже и отрицательную, что, продолжая придерживаться вбитых ей в голову принципов, она может рассчитывать только на роль парии и неудачницы, что социальный успех имеет значение ничуть не меньшее, а порой и большее, чем успех академический, и что ее привычная самооценка, выраженная в заученной мантре “Я – Шарлотта Симмонс!” вообще не котируется на местной бирже.
Не имея материальных ресурсов для повышения своего статуса в обществе детей миллионеров, располагая на все про все стипендией, которая позволяет лишь питаться в дешевой столовой, Шарлотта пытается сыграть на поле женской привлекательности, и становится подружкой самого крутого парня университета, местной звезды и плей-боя Хойта Торпа. У Хойта своя травма, которую тот пытается глушить наркотиками и выпивкой, и если для Шарлотты связь с ним – любовь, или, по крайней мере, то, что она принимает за любовь, то для Хойта Шарлотта – очередная мимолетная связь, пусть и не самая легкая добыча, но, тем не менее, по-прежнему одноразовая, крестик на фюзеляже секс-истребителя.
На какое-то время Шарлотта становится знаменитой, до такой степени, что даже соседка по комнате в общежитии, до сих пор рассматривавшая Шарлотту как пустое место, начинает называть ее по имени, но после ночи грехопадения и последовавшего за ней унизительного разрыва с Хойтом положение Шарлотты в университете оказывается даже ниже, чем до начала истории: если в первые месяцы учебы она могла найти утешение в отличных оценках и одобрении преподавателей, то теперь, раздавленная, всеми оплеванная, забросившая учебу Шалотта оказывается на грани самоубийства. Страх перед возвращением в родной город лишает ее сил и сна, она постоянно борется с приступами паниками, наступающими при мысли о том, что правда так или иначе дойдет до ее родителей, родственников, учителей, соседей…
Поездка домой на зимние каникулы только укрепляет ее в мысли о том, что она будет оставаться любимым ребенком лишь до тех пор, пока будет соответствовать тому образу, который вылепила себе ее мать. Доказательства? Пожалуйста: обратись Шарлотта за помощью к врачу, ее бы незамедлительно госпитализировали, в то время как в родном доме никто, абсолютно никто не желает замечать ее состояние, невзирая на неоднократные попытки Шарлотты объяснить, что она на пределе физических и моральных сил, что ей очень плохо, и что ее единственное желание – спрятаться от всего мира. Для матери Шарлотты самое важное – это демонстрация успеха своей дочери. Вместо того, чтобы звонить в скорую и лечить ребенка, не спавшего уже несколько недель подряд, она настаивает на званном ужине, куда приглашает людей, желающих убедиться в университетских успехах Шарлотты. Именно это одиночество, когда поддержка обусловлена только правильным поведением, когда дрессировку называют любовью, а вознаграждение положено только за умелые танцы на задних лапах, как мне кажется, и загнало Шарлотту в безвыходную ситуацию: привыкнув отвечать требованиям окружения, она пыталась соответствовать критериям успеха, принятым в университете, которые оказались полной противоположностью тому, что ей вбивали в голову с рождения, в итоге же бедная девочка, которую научили делать только то, что от нее хотят, оказалась в проигрыше и здесь, и там: ничто в домашней жизни не подготовило ее к взаимодействию с коллективом, никто не объяснил ребенку, что потеря девственности – это не конец света, никто не сказал, что на дворе уже давно не Средневековье, и что за связь с молодыми людьми уже не побивают камнями, и что отличные оценки – не единственный raison de vivre для красивой и умной молодой девушки.
К счастью для Шарлотты заботу о ней берет на себя один из ее тайных воздыхателей, выходец из сходного социального круга, но который, в отличие от Шарлотты, пытается проложить себе дорогу в интеллектуальной сфере (а что ему остается, у него нет ни длинных ног, ни впечатляющей внешности), Адам Геллин. Адам выхаживает Шарлотту, как ребенка, только ему она признается в том, что именно случилось между ней и Хойтом, только Адаму она в состоянии рассказать о своем страхе провалиться на экзаменах, быть отвергнутой своей семьей, желании умереть. У Адама, в свою очередь, масса своих проблем и своих тараканов, с которыми он пытается то ли бороться, то ли не замечать, в любом случае любовь Шарлотты ему не светит: у него образ типичного ботаника, неудачника, серой мыши, маленького заморыша, что в новом снобистском окружении Шарлотты ставит его на самую низкую ступеньку пищевой цепочки.
Тем не менее Адаму удается сделать для Шарлотты, пожалуй, самое главное: раздавить плей-боя Хойта, лишив того статуса звезды университета, и, самое, главное, закрыв тому все возможности блестящей карьеры, которая, казалось, была у Хойта уже в кармане.
Успокоившись и придя в себя после пережитого шока Шарлотта находит совершенно неожиданную возможность вознестись на самую вершину социальной лестницы, став официальной и единственной подругой лучшего баскетболиста университета, Джоджо Йоханссена, двухметрового спортсмена, которому еще в первые дни своей жизни в Дюпоне Шарлотта открыла новые горизонты и помогла понять, что есть в жизни и другие занятия помимо бросания мяча в корзину.
Самая занятная на мой взгляд сцена книги происходит в самом конце: когда преподаватель нейропсихологии, Нобелевский лауреат, высоко оценивший Шарлотту в самом начале ее учебы, и свидетель ее головокружительного падения, выказывает ей свое презрение, поднимаясь мимо нее по лестнице, чтобы занять место на трибуне, откуда он собирается смотреть баскетбольный матч, в котором главную роль будет играть любовник Шарлотты, двухметровый поклонник Сократа Джоджо.
Роман Вульфа – современная версия “Утраченных иллюзий”. Нынешним Люсьенам Шардонам совершенно не обязательно заканчивать жизнь самоубийством в тюремной камере, особенно если они - девушка, с длинными ногами и светлой головой. Даже и в том случае, если ваша мама – ревностная пуританка.
Кто-то назовет это размыванием моральных норм. Я же искренне считаю это гуманизмом.
Очень люблю это дерево, цветущее до появления листьев огромными голубыми соцветиями-свечками с очень приятным ароматом.
У меня их несколько, первое купила в магазине, а остальные выросли самосадом из семян, котоыре павловния разбрасывает в невероятных количествах.
Летом на нем появляются огромные листья в форме лопухов и дерево дает шикарную густую тень, столь ценную в наших широтах.
Мне рассказывали об интересном способе выращивания павловнии: с ежегодной очень сильной и очень низкой обрезкой, так, чтобы она формировала пушистый кустарник. Я еще не пробовала, пока тренируюсь на инжире, который тоже отлично переносит низкую обрезку и охотно растет в виде куста.
